Anomie Belle - How Can I Be Sure
Следовать по чужим пятам, марать руки, выслеживать. Энох знает, что справится сама, горделиво тычется носом в тупик – здесь одних рук будет катастрофически мало, даже обидно. Просить помощи совсем не в её стиле, между отвращением и слабостью. Она саму себя возводит в ранг одиночки, сама выстраивает вокруг себя невидимые стены. Всё просто – никто не сможет пострадать, покуда весь урон принимает она сама. Не то, чтобы она переживала о том, что её напарник оплошает, скорее, её волновало его состояние. С переломами жить будет всяко труднее, уже не говоря о музыке. Женщина патетично смотрит вниз с крыши здания, вздыхает.

— Дело на двадцать минут, не более. Если затянется, постарайся не высовывать шею, будь добр, — Энох медленно моргает, расправляя затекшие за день руки, медленно переходящие в тёмные крылья. Она уже который месяц бесцельно гоняется за одним человеком, в её глазах – отбитым преступником, в глазах людей – не меньшим маньяком. Паритет впервые за долгое время. Энох встречала его в тёмном переулке, ловила взглядом последнюю искру жизни в глазах его жертвы, но сделать ничего не могла. Не успевала. Тот прятался от неё, искусно, вёл по ложному следу, будто бы догадывался о методах ангела. Благо, у неё всегда был запасной план.

—  Отсюда сверху я пойду на север, а ты на восток, встретимся у того здания, — даже с повязкой на глазах Бейкер умудрилась показать в нужном направлении, в ста метрах отсюда, — Он никак не будет ждать, что зайдем с разных входов. Воспользуйся окном на первом этаже. По возможности – не очень шумно. План ясен?

В её голове всё укладывалось кристально чисто. Если направления разные, то отследить их обоих будет сложнее, а если каким-то чудом грешник может следить за ней лично, то не будет ожидать её подмогу. Энох улыбается, коротко и тепло, мол, «всё нормально будет», ведь даже в случае поражения злиться не станет. А имела ли она право?

— А ещё… - Роуз сжимает губы в тонкую линию, складывая крылья-руки на груди, — ... я думаю, что у него есть семья. Точно есть. Постараемся их не спугнуть.

Дело в том, что жалости она совсем не испытывала. Надо было бы – разделалась бы и с его родичами, если бы оказалось, что те не против его интересных увлечений. Под повязкой совсем не видно, как она злится, вспоминая ужасы, которые ей довелось видеть. Каждую ночь над её кроватью стояли те, кто погиб от его рук. Энох чувствовала себя бессильной, загнанной в угол и слабой. Впервые за много лет. Гордость, как повелось, тоже грех, и его надо было искоренить в себе. Возможно, редкие просьбы о помощи смогут избавить её от того?

И на сегодня она предпочла выбирать меньшее из зол: сделать шаг навстречу кому-то, кому ей подсознательно хотелось верить. Энох сомневается, что сам Иствинд о том в курсе, но так даже лучше. Под темной тканью не рассмотреть мягкости её взгляда, не услышать в её тоне ничего необычного, кроме нервной нотки. Ей нужно держать свои мотивы в тайне, иначе в чём тогда суть святого таинства?

Отредактировано Enoch (2023-11-11 00:08:52)